https://maysuryan.livejournal.com/3134263.html
Михаил Покровский (1868—1932)29 (17) августа — день рождения историка-марксиста Михаила Покровского (1868—1932), который считался отцом советской исторической науки в 1920-е годы, но школа которого подверглась жёсткой критике и разгрому уже после его смерти. И это неудивительно... в 1930-е годы политика смещалась вправо, чтобы обеспечить поддержку более консервативно настроенных частей общества (прежде всего крестьянства, которое по-прежнему составляло большинство населения страны), это касалось и политики в отношении искусства и литературы (борьба с формализмом), и семейной политики, и отношения к церкви, не могло обойти и истории.
Ниже приводится блестящая статья Михаила Покровского, написанная к юбилею (50-летию) Владимира Ильича Ленина и опубликованная газетой «Правда» на следующий день после этой даты, 23 апреля 1920 года. Статья завораживает не только содержащимися в ней мыслями, но формой подачи материала — виртуозной иронией и самоиронией, и простым и ясным языком. Ведь это Покровский сказал: «Бойтесь людей, которые говорят непонятным языком». И был, разумеется, абсолютно прав.
Кстати, знаете, на что больше всего похожа настоящая мудрость? Она похожа на полное безумие — и именно так все обыватели, то есть подавляющее большинство людей, её и воспринимают. Да и может ли быть иначе? Ведь мудрость — это избитая истина завтрашнего дня, то, что изречёт Капитан Очевидность и будет признано всеми — но завтра, а на дворе-то и на часах пока ещё день сегодняшний... И увидеть это, предугадать дано очень немногим. Именно так — как безумие — значительное число людей воспринимало то, что говорил Владимир Ильич Ленин. Даже, увы, его товарищи по партии. А потом... потом он просто оказывался прав. Поэтому безумие всегда следует приветствовать. :) Вот только достаточно ли ваше безумие безумно, чтобы оказаться завтрашней избитой истиной? :)
А теперь — статья Покровского.
Николай Андреев (1873—1932). Михаил Покровский. 1922Вождь«Мочь — значит предвидеть. Кто видит вперёд дальше других, тот господствует над другими.
Уж не будем говорить об обывателях — тем бог велел не видеть дальше своего носа: но сколько раз мы, партийные люди, изучавшие Маркса и историю, пожимали плечами, слушая речи Ленина. Я никогда не забуду первого своего впечатления в этом роде. Дело было в Женеве, летом 1905 года. Ленин говорил почти исключительно на тему о вооружённом восстании. Я тогда только что приехал из России, сразу после самым плачевным образом провалившейся попытки устроить в Москве всеобщую забастовку. «Что за утописты эти заграничные лидеры, — горевал я, идя после собрания, под проливным дождём, по женевским улицам, — нашего рабочего и на забастовку–то не раскачаешь, а он эка что закатывает — вооружённое восстание».
Вернувшись в Москву, в сентябре, в один из первых же вечеров, мирно возвращаясь с какого–то заседания «литераторской группы», я попал в свалку, — на Тверском, помнится бульваре. Мимо меня скакали казаки, свистели камни. Толпа не боялась более казаков — это меня сразу поразило. Это была не та толпа, которую я оставил в июне. А ещё месяц спустя, в октябре, я сам заканчивал «свои преступные лекции» (технический термин, которым обозначала царская полиция наши рефераты) возгласом: да здравствует вооружённое восстание! А ещё два месяца спустя пришли декабрьские баррикады. То, что в июне казалось утопией трём четвертям социал–демократов, от чего в ужасе шарахались меньшевики даже впоследствии, задним числом, — вооружённое восстание народной массы против царизма, — стало фактом.
Ефим Дешалыт (1921—1996). Героическая Пресня. 1905 год. Диорама, фрагмент. 1982
Диорама «Восстание в Москве». Фрагмент
В феврале 1917 года его не пришлось уже проповедовать. Дело разумелось само собой: на медведя нужно идти с рогатиной, а на самодержавие — с винтовкой и пулемётом. И другие «утопические» лозунги 1905 года, которые тогда обыватель считал явным доказательством безумия Ленина и его последователей: «Учредительное собрание», «демократическая республика» перестали пугать кого бы то ни было. Их даже Николай II понял и довольно правильно записал в своём дневнике. Обыватель же и сам себя объявил однажды республиканцем — в чём потом, слышно, горько раскаивался. Но это потом, — а тогда, в марте — апреле 1917 года, не было бы оратора популярнее Ленина, если бы он ограничился повторением лозунгов 1905 года. Ленинские «безумства» тех времён превратились в «чернозём мысли».
Но этому человеку на роду написано пугать обывателя, русского и заграничного. Об Учредительном собрании и демократической республике он больше не говорил, а стал держать речи о социалистической революции. И опять пришла очередь пожимать плечами не одним обывателям. В отсталой «мужицкой», «полуфеодальной» России — социализм! Ведь это же явная утопия! Ведь это же безумие, которое кончится тарарахом через три месяца, если не через три недели!
Однако, как и в пятом году, идти было не за кем, кроме Ленина. Керенщина быстро вырождалась в корниловщину. От неё на версту несло трупным смрадом контрреволюции — даже либералы, почестнее, морщились. А левее керенщины, вплоть до ленинского блока, было огромное пустое пространство, по которому, плача и причитая, метались интернационалисты. Кто не хотел видеть, как воскресший помещик при правлении воскресших Романовых будет воспевать столыпинщину, тот должен был пойти за Лениным.
И пошли — иные не без тоскливых предчувствий. С тоской смотрели они, как сначала национализировали банки, потом разогнали учредилку… Безумие, утопия. И они готовились к честной революционной смерти — может быть, завтра, может быть через месяц… Мы свой долг исполнили, а за «эксцессы», за увлечения, кто же отвечает. Какая же революция без них обходилась?
Прошло два года. Два безумно тяжелых года, — тяжелее которых никогда не переживало ни одно правительство в России. Тарарахов было множество. Сначала полетели Вильгельм германский и Карл австрийский. Потом взвился, как ракета, и пал в пучину небытия Колчак. Одновременно возникали и падали многочисленные вожди «всевеликого Дона» — от Каледина до Деникина. А провозглашённая Лениным «утопия», — Российская социалистическая республика, — стоит. Стоит, и почва под ней трясётся всё менее. И уже из–за тумана начинают виднеться берега…
Владимир Серов (1910—1968). Ленин провозглашает Советскую власть. Второй вариант картины, 1962Но истории как будто захотелось довести опыт до конца, — проделать его с такой же тщательностью, с какой проделывает свой опыт химик. А что, — подумала хитрая старуха — в качестве старой барыни несомненная контрреволюционерка, — ежели устроить всё наоборот? Так, чтобы совсем напротив Ленина и его Советской России. Совсем, чтобы, не как у них. И вот она взяла, отделила самые благодатные окраины России, где множество всякого драгоценного сырья, на которое мы могли только облизываться, поставила их в непосредственную связь с Западной Европой, откуда они могли получать все нужные им товары — между тем, как мы были наглухо заблокированы, — снабдила их хорошим и добросовестно работающим техническим персоналом, который не обезьяньей работой занимался, как у нас, а дело делал — и ко всему этому наградила их животворящей «свободой торговли», наместо наших «мертвящих» национализации и учётов, от которых, кажется, даже солнышко небесное исчезло бы, кабы и его на учёт взять. Устроила всё это старуха–история, отошла в сторону и стала смотреть: что будет?
Теперь, когда мы можем прочесть показания Колчака, стенограммы донского круга, переписку деникинских агентов с заграницей, мы видим, что вышло. Перед нами картина такого тарараха, какого не придумало бы самое испуганное воображение послеоктябрьских дней. Не приходится уменьшать заслуг Красной армии, но всё же её задача страшно облегчалась той невообразимой кашей, в которой барахтался тыл противника. На такую трясину не встанешь твёрдой ногой — живым манером провалишься. А между тем, внешний порядок как будто идеальный — входящие, исходящие, статистика, проекты, всё в самом блестящем виде, всё из–под пера отборных специалистов, опытных чиновников, талантливых профессоров, практиков с большим именем. Всё в порядке, а выходит — хаос. И вожди белогвардейщины с ужасом хватались за голову, смотря на совершавшееся вокруг них, и в отчаянии спрашивали себя: в чём же дело?
Иван Владимиров (1869—1947). Бегство буржуазии из Новороссийска. 1920А дело просто в том, что люди не только не умели видеть дальше завтрашнего дня, но и этого завтрашнего дня признавать не желали. Упорно устремив свои взоры на Запад, дожидались они восхода солнца. В этой остроумной позиции они просидели до той минуты, когда пришёл красноармеец и ударил их по затылку.
Было бы весьма стоящей труда задачей написать параллель: Ленин и кадеты, или история о человеке, который всё понимал, и о людях, которые ничего не понимали. Но мы теперь не пишем этой параллели. Этими примерами мы хотели только пояснить нашу основную мысль, что делает человека политическим вождём: умение предвидеть. Это, конечно, врождённый талант, он характерен для всякого революционного вождя, — для Кромвеля или Робеспьера столько же, сколько и для Ленина. Но у этих революционных вождей старых времён предвидение было делом чистого чутья — их идеология была смутная, она была затуманена крупными остатками религиозного миросозерцания — радикального христианства у Кромвеля, деизма у Робеспьера. Особенностью вождя русской социалистической революции является полное отсутствие этих средневековых пережитков, совершенная цельность мировоззрения, где всё ясно, нет уже никакого мистического тумана.
Благодаря этому предвидение по чутью переходит незаметно в научное предвидение. Когда Ленин, в начале империалистической войны, предсказывал превращение её в войну между классами, в революцию, это, несомненно, был уже научный прогноз — торжество марксистской теории столько же, сколько и личной проницательности предсказывавшего.
Но мы переходим уже тут от Ленина–политического вождя к Ленину–теоретику. О Ленине–теоретике, конечно, необходимо сказать, — но об этом скажет, вероятно, другой товарищ. Для историка — не стану этого скрывать — всего интереснее Ленин–вождь. Теоретиков всё же можно видеть довольно часто, — вожди родятся раз в столетие».
(«Правда», № 86, 23 апреля 1920).
https://maysuryan.livejournal.com/3134263.html
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[syndicated profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/feed.png){kind=small}
maysuryan_feed
