Некто Юлин Борис, борясь с "жутким накалом антисоветской мощнейшей пропаганды" пытается
забросать дерьмецом Уралсовет. Пасквили и ложь про один из Советов, видимо для него не антисоветчина. Для этого сначала изобретаются таинственные "левые большевики" - новоявленный Клод Фоше явно путает их с левыми коммунистами. Там же внезапно появляются и "большевики-ленинцы", но учитывая тот факт, что это название применял к своим сторонникам Лев Троцкий, выглядит это еще более феерично. Не удивлюсь если фанат буржуазного права узнав о том, что некоторые члены Уралсовета были осуждены как "троцкисты", сделает очередной кульбит и вместо эсеров начнет переводить стрелки на троцкистов.
Не менее странным образом историк путает 6 июля с 17, и в совершенно в конспирологическом духе увязывает мятеж эсеров с расстрелом царя. А про наступление белочехов у него не слова. "Совпадение? Не думаю!"(с)
"При этом я не хочу ничего сказать в защиту последнего царя. Моё личное мнение – он заслужил расстрел тем, как он угробил страну, тем, что он делал, тем, как правил, он действительно это заслужил."Самозваная адвокатура превращается в пародию на старый анекдот - "за успешное создание революционной ситуации наградить Николая Александровича Романова Орденом Октябрьской Революции"
Антуан-Леон Сен-Жюст смотрит на Бориса Юлина как на
говно "слабого духом" - "Короля надо судить не за особые проступки по управлению, а за то уже преступление, что он был королем!...
Короля надо судить как врага. Не судить, но уничтожить предстоит нам его. Когда-нибудь люди, столь же далекие от наших предрассудков, как мы от предрассудков вандалов, изумятся варварству того века, когда суд над тираном был каким-то священнодействием, когда народ, прежде чем судить тирана за его преступления, возвел его в сан гражданина. Они изумятся тому, что в XVIII веке проявлялось больше отсталости, чем во времена Цезаря. Тогда тиран был умерщвлен в полном присутствии сената, без всяких других формальностей, кроме двадцати двух ударов кинжала!".
Слова Сен-Жюста слова революционера и произнесены тогда, когда буржуазия была прогрессивным, революционным классом, слова Юлина, слова обывателя и консерватора - унылая и лживая попытка выступить адвокатом тех, кто в них совершенно не нуждается.